Одним из центральных персонажей в мансийской мифологии является — менкв. Фольклорный герой представлен в виде великана, людоеда и оборотня, наделенного недоступными человеку качествами и умениями. Образ, внешний вид и описание поведения мансийского чудища имеют схожие черты с тем, что нашим современникам, судя многочисленным публикациям, известно о так называемом снежном человеке. Гигантский рост, антропоморфное тело покрытое густой шерстью, обладающего огромной силой и паранормальными способностями нагонять на человека беспричинный страх. В мифологии манси менкву отвадилась роль некого «хозяина леса». Считалось, что суровый лесной великан особенно жесток к безмерно жадным охотникам и лесорубам, использующих природные ресурсы сверх разумной меры. В данной статье были собраны и проанализированы некоторые из фольклорных эпизодов описывающих мекнва — подробнее в материале по ссылке.
Традиционная культура манси определяет роль менква в качестве одного из главных персонажей общего пантеона мифических существ. Согласно древним мифам, все живые существа на земле были созданы главным божеством — Нуми-Торумом. При этом менквы появились задолго до людей, когда по воле Нуми-Торума были созданы из лиственницы, однако вскоре мансийское божество разочаровалось в собственном творении, менквы были переселены в леса, где, как считают манси, и живут поныне. По материалам советского этнографа С.А. Попова (этнолог-сибиревед, изучавший шаманизм народов Сибири), в своей статье «Древнее население Северного Урала по мифам северных манси», так описывал этимологию происхождения слова менкв: «Название мēӈкв в древне-мансийском языке дословно означало мон-кав, что в переводе на русский — «мать-отец». По мнению исследователей, тем самым манси объясняли древний прообраз мифического существа и одну из ключевых ролей во всей системе местного фольклора.
Согласно мифам манси, нашедшим своё отражение в сказках и быличках о менквах, лесные чудища предстают в образе невероятно сильных великанов, чьё тело покрытого звериной шерстью. Другой отличительной особенностью является голова менква: череп мифического чудища имеет остроконечную форму. Стоит заметить, что данная особенность образа мансийского монстра стала одной из самых узнаваемых черт в скульптурном произведении данных существ, получивших широкое распространение в культурной среде манси. Манси передают из уст в уста множество историй о встречах с менквом. При чем, что удивительно, ни один из персонажей местного фольклора не интегрирован в жизнь манси, как менкв.
Обитают менквы в глухих лесных чащах. Одним из наиболее распространенных участков, где якобы их «популяция» наиболее развита, является районы между хребтом Чистопом и Поясовым камней и вплоть до Оттортена. Охотники из числа манси, в былые времена, старались обходить этот район стороной полагая, что именно здесь наиболее часто можно встретиться с менквом. Кстати, южные территории хребта Чистоп так и остались «нехожеными» тропами для местных и поныне здесь абсолютно дикие места. О своём появлении мēӈкв объявляет тем, что по лесу раздаются тяжёлые шаги, деревья трещат, сучья ломаются, слышен пронзительный свист. Одним из этнографов, занимавшихся сбором мансийских легенд был пермский путешественник Виктор Мальцев (автор множества публикаций и нескольких книг о быте и культуре манси). В своей книге «Дневники экспедиций», посвященной путешествию по просторам Северного Урала, он описал несколько случаев контакта местных жителей с менквами.
«… 1982 год. В июле один из манси из рода Тасмановых, на обратном пути с Лепли на Малую Сосьву, был застигнут ночью на болоте. Идти в кромешной темноте он не решился, поэтому поэтому остановился с привалом, чтобы переждать короткую летнюю ночь. Костер прогорел, когда вдруг, манси увидел пересекающего болото менква. По его словам (записал с переказа Дмитрия Самбиндалова), менк (называемый чертом) шел по болоту на двух ногах, проваливаясь в топких местах, но при этом шел без шеста и вполне уверено, перейдя топь до берега, вышел из болота, отряхнулся и исчез в лесу. Притаившийся манси испугался внезапной встречи и не став дожидаться рассвета буквально бегом проследовал до своего селения Сани-пауль…».
«… В двадцатых числах июля внезапно налетевшая гроза застала меня в окрестностях верховных истоков северной реки Малая Сосьва. Перейдя в брод речку (один из левых притоков Малой Сосьвы), отбежал в лес метров на тридцать, сбросил рюкзак и укрылся под невысоким деревом. Ливень шёл буквально стеной, летняя гроза разбушевалась не на шутку. Внезапно, в широком просвете оленей дороги, поднимающейся от реки, показался силуэт идущего вдоль берега высокого человека. Я удивился, так как места эти были дикие, настоящий «медвежий угол», так что шансы встретить кого-либо были равны нулю и вдруг человек. Однако сразу же что-то мне показалось странным: походка, осанка и положение головы — заставили усомниться в том, что передо мной был человек… Перекаты с ноги на ногу, с подворотом торса на каждый шаг, череп заостренный, голова низко посажена, шеи будто бы и вовсе не было. Рост огромен. Наблюдение продлилось недолго, порядка 30 секунд, как неведомый странник удалился из поля моего зрения. По возращении в мансийское селение, я описал своё наблюдение, однако никто из местных ничего толком объяснить не смог, лишь сбивчивые рассказы о неких «менквах» и пожелание для меня, на будущее, не ходить в те участки тайги, где, как считают манси, обитает «злой дух» — лесной житель менкв…».
Согласно старинным мансийским поверьям, менквы могут наводить на человека беспричинный страх, а также «отводить глаза», то есть скрываться от посторонних наблюдателей. Манси полагают, что увидеть менква может только человек с особым мировосприятием, например, шаман. Впрочем, домашние животные менква видеть могли, поэтому главным индикатором приближающегося лесного духа могла быть реакция собаки. Впрочем, все случаи наблюдения менква носят зачастую случайный характер, либо контакт был спровоцирован человеком нарушившим запреты, обозначенные в культуре манси. Итак, согласно поверьям манси, дабы не встретиться в лесу с менквом нужно соблюдать несколько правил поведения: в лесу нельзя кричать, свистеть, оставлять зарубки на деревьях, а также пугать лесных животных и вырубать деревья.
Из записей Виктора Мальцева в книге «Дневники экспедиций»:
«Приблизительно в пятидесятых годах часто бывало, что менквы беспокоили Бахтияровых, проживавших в юртах на берегу Малой Тошемке. Мне рассказала об этом Альбина Анямова, живущая ныне в Ушме. Якобы по ночам доводилась слышать свист менква, доносившийся откуда-то из лесу. Собаки поначалу заливались лаем, навострившись куда-то в темноту, затем, внезапно, поджимая хвосты начинали истошно скулить и прятаться кто-куда. Это менквы хотели прогнать Бахтияровых».
Примечательно, что подобные описания и рассказы встречаются не только в мансийском фольклоре, но и в рассказах других народов, где менкв — леший (русские) или шурале (татары и башкиры). В наши дни все эти сказочные персонажи нашли отражение в современной мифологеме о снежном человеке. Достаточно лишь сопоставить мансийские легенды о менквах и современные рассказы о встречах со снежным человеком и можно без труда разглядеть множество схожих черт в образах, поведении и прочих деталях, явно указывающих на смежную суть искомых образов. Впрочем, ученые полагают, что нет никакой загадки в том, что образ персонажа из мансийских мифов и снежного человека столь похож. В своей статье о восприятии древних мифов современными манси, этнограф Голубкова О.В. приводит достаточно любопытный факт. Согласно итогам нескольких полевых выездов, было определено, что истории в которых фигурирует образ лесного «духа» именуемый менквом, чаще можно услышать от людей в возрасте, при этом интервьюируемые лица моложе 60 лет, в своих рассказах о данном фольклорном персонаже (в том числе пересказы случаев наблюдений) замещают менква более современным образом — снежного человека. По мнению этнографов, тождественный образ снежного человека постепенно вытесняет архаичный фольклорный персонаж. В информационном пространстве, транслирующем мифологему о снежном человеке в качестве образа реального существа, образ менква не прижился. Сказочный персонаж, в понимании местных жителей, это часть фольклора, а вот рассказы о встречах с йети, пускай и сомнительные, но всё же транслируемые в СМИ, коим у некоторых категорий граждан отношение довольно доверительное. Таким образом, СМИ выступили инициаторами формирования нового мифа путем замещения персонажей с учетом социокультурных формаций современной повестке.
С выводами Голубковой О.В. сложно не согласиться, однако лично у меня остался без ответа главный вопрос: как так получилось, что сюжеты мансийской мифологии, не самой популярной среди широкого круга читателей, нашли своё отражении в описании облика и повадок снежного человека задолго до того, как данный образ стал медийным? Мансийские былички о менквах можно встретить задолго до появления самого термина — снежный человек. В старинных мифах манси рассказывалось о том, как по лесным чащобам бродили рослые остроголовые великаны, обросшие шерстью, наводившие ужас на жителей окрестных селений, именно то чем в наше время «занимается» снежный человек, если верить очевидцам. Вряд ли образ менква мог перекочевать из мифа в современное информационное поле, скорее наоборот, о чем и говорит этнограф Голубкова. Так что происхождение образа менква в мансийской мифологии заставляет задуматься о том, кто же послужил прототипом сказочного персонажа…
Это интересно
Новости партнеров