Что мы знаем о Козьме Минине и Дмитрии Пожарском – героях, освободивших Москву от поляков и литовцев в 1612 году? Казалось бы, многое. Но некоторые факты проходят в учебниках бледной тенью либо не освещаются там вовсе.
Не народное ополчение, а профессиональное наёмное войско!
В ряде книг организация Второго ополчения, спасшего Москву, предстаёт как волна народного энтузиазма. Люди несли самое ценное, некоторые отдавали последнее на сбор войска, и т.д. Складывается впечатление, что и воинские люди, освободившие Москву, были простыми мужиками, взявшими топоры с вилами и пошедшими на выручку Отечества.
Элемент самопожертвования был довольно значительным. И на сбор средств для ополчения многие люди действительно отдавали последнее. Но ведь это было необходимо на набор войска!
На самом деле, в те времена набор профессионального войска был очень дорогостоящим занятием. А особенно во времена Смуты, когда многие военные были избалованы постоянными переходами с одной стороны на другую. Типа: в войске Василия Шуйского платят меньше, чем у Лжедмитрия. Айда к Лжедмитрию!
И это не было народное Ополчение. Ведь оно, чтобы противостоять полякам, должно было состоять из профессиональных военных: дворян и детей боярских!
В результате Ополчение Пожарского было одним из самых высокооплачиваемых войск в истории Московского государства!
Для сравнения. Служилым людям первой статьи в ополчении Пожарского был положен оклад 50 рублей в год. Самым низким был оклад 30 рублей. В русском же войске царя Ивана Грозного, до Смуты, самым высоким окладом было 20 рублей в год, самым низким 10 рублей. Ещё для сравнения: деревянный дом стоил 1 рубль.
Так что Москву освобождало не народное ополчение, а высокопрофессиональное наёмное войско, состоявшее, как сказали бы в советское время, из одних «феодалов». Простой народ только платил на его содержание.
Минин и Пожарский были не главными в ополчении
Народная память сохранила имена этих двух героев Отечества и вывела их в событиях 1612 года на первое место. Но на самом деле, в своих воинских рангах они уступали вождю Ополчения.
Минин, как простой посадский мужик, был, если можно так выразиться завхозом, интендантом и заведующим финансами, без всякого воинского звания. Его подпись во Временном правительстве – «Совете всея земли» – стояла на пятнадцатом месте.
Князь Дмитрий Пожарский был фактическим военным руководителем. Но в Совете он традиционно уступал первое место боярину князю Дмитрию Тимофеевичу Трубецкому. Трубецкой был выше всех по родовитости. На Земском соборе 1613 года именно Трубецкой получил официальный титул Спасителя Отечества и претендовал на царский трон.
Пожарский по своему происхождению от Рюрика тоже мог претендовать на престол. Но он сознательно отказался от этого, так как это могло вызвать новый виток Смуты. Есть сведения, что Пожарский приглашал на русский престол австрийского принца, но эта кандидатура не вызвала поддержки Земского собора.
Царём был провозглашён Михаил Романов как свойственник последних царей прежней династии. Но народная память выдвинула в герои 1612 года именно Пожарского и Минина и отказала в этом не игравшему никакой реальной роли Трубецкому.
Судьба после Смуты
Вопреки стремлению всех участников освобождения Москвы к максимальному восстановлению старых порядков и некоторым домыслам советских учебников, Пожарский и Минин получили заметное повышение при новом правительстве.
Пожарский стал боярином. Он верно служил новому царю Михаилу Романову наравне с теми знатными людьми, кто никак не был причастен к спасению Отечества. Один раз он «бил царю челом не в место», указывая, что ему неуместно служить на равной должности с боярином Борисом Салтыковым, одним из главных изменников во время Смуты, но прощённым новым царём. Пожарский был «выдан головой» Салтыкову. Эта процедура состояла в том, что боярин, признанный правым, имел право плевать на виноватого боярина и говорить ему разные бранные слова.
Кузьма Минин был возведён новым царём в сан думного дворянина, что для посадского человека было неслыханной честью. Правда, он скоро умер. Его сын также служил думным дворянином, но не продолжил рода. Род князя Пожарского по мужской линии угас в третьем поколении.