Кризис, помимо прочего, отличается и достаточной противоречивостью информации о своем предмете. Так и выступление Александра Новака вместо разъяснения вызвало, скорее, еще больше вопросов.
Г-н министр заявил о вероятности восстановления цен на нефть в середине-конце 2017 года. Но, на настоящий момент, цены уже отошли от минимумов на 80%. Что тогда вообще подразумевается под восстановлением? Далее из выступления следует, что после 2017 г баррель будет по $60-65. От текущего значения это 20-25-процентная прибавка. Очень хорошо для экспортеров и российского бюджета, но он уже сбалансирован, если цена задержится на текущих $50. Неясно, почему восстановлением будет считаться именно 20% надбавка, если ранее бывшие 80% до нее не дотянули.
Далее еще интереснее. Новак говорит о фактическом дефиците предложения, во что можно поверить, если смотреть на снижение американских запасов и рост цен. Но еще два месяца назад говорилось об избытке предложения. Иран, к тому же, готовился вбросить в рынок еще миллион баррелей в день. Собственно, из-за этого и сорвалась встреча в Дохе. Но, что еще интереснее — несмотря на крах встречи, цены ушли в минус не более чем на два дня, затем начав рост. Получается, рынок уже знал о грядущих неприятностях в Канаде и Нигерии, Ливии и Венесуэле?
Дальше – совсем интересное. Новак предсказывает возобновление роста сланцевого производства, но в недостаточных для балансировки цен размерах. Выходит, хотя это нельзя назвать удивительным, что в ценовой войне, кто и проиграл, так точно не США. А вот то, что идея заморозки производства нефти потеряла актуальность – большой сюрприз. Все-так конспирологи правы – похоже, нефтяные игроки договорились и именно это, по сути, завершает ценовую войну, в чем, возможно, и предстоит удостовериться к концу 2017 года. Тогда высказывание о восстановлении получает иной смысл – цены возвращаются к относительной управляемости, что хотя бы успокоит желающих инвестировать в отрасль, чуть было не пришедшую к краху.